Ходасевич Владислав Фелицианович [28.05.1886-14.06.1939]
Ходасевич Владислав Фелицианович
[16(28).5.1886, Москва — 14.6.1939, Бий-анкур под Парижем]
— поэт, мемуарист.
Отец был польским дворянином одной генеалогической ветви с А.Мицкевичем, за участие в польском восстании 1833 лишен дворянства, учился в Академии художеств в Петербурге; переехав в Москву, стал фотографом. Дед Ходасевичf по линии матери перешел из иудаизма в православие; но мать воспитывалась в польской семье, где приняла католическое крещение. Она была носительницей польского и католического начала в семье и оказала известное влияние на сына, который, став литератором, переводил польских поэтов. Учился Ходасевич в 3-й Московской классической гимназии, что дало ему хорошее знание древних языков. О своих детских воспоминаниях он рассказал в очерке «Младенчество». С ранних лет Ходасевич вращался в сфере искусства: старший брат Михаил был прекрасным знатоком искусств, а его дочь Валентина Михайловна известна как художница. При всем влиянии на Ходасевич — через мать — польской и еврейской (отчасти) культуры истинной колыбелью его всегда оставалась русская словесность и русская культура с культом Пушкина.
В гимназии он учился в одном классе с А.Брюсовым (младший брат уже знаменитого в те годы В.Брюсова). Через него возник интерес к символистской поэзии; большое влияние на формирование и интересов, и вкусов гимназиста Ходасевич оказала дружба, продолжавшаяся и в последние годы, с поэтом В.Гофманом. Среди своих учителей Ходасевич называет также известного литературоведа В.И.Шенрока (возможно, заложившего в нем интерес к литературоведческой науке) и двух иностранных поэтов: датчанина Тора Ланге и немца Георга Бахмана. Таким образом, уже в гимназические годы многое направляло интересы Ходасевича не только в сторону искусства вообще, но к литературому символизму прежде всего. Влияние символизма на формирование творчества Ходасевича оказалось достаточно сильным — раньше других здесь следует иметь в виду воздействие В.Брюсова. Хотя это влияние и не следует преувеличивать. Манера зрелого Ходасевича ни в коей мере не похожа на стихи мэтра. И все же релятивизм символистов (на равных правах у символистов выступают Христос и Антихрист, Бог и Дьявол, добро и зло и т.д.) оставил свой след, трансформировавшись в своеобразный скептицизм, неотъемлемый от мироощущения Ходасевича и его стилистической манеры.
После окончания гимназии Ходасевич некоторое время учится в Московском университете, но учебу прекращает, отдавшись литературной деятельности. Поэзия целиком поглощает его. Он начал печататься с 1905 в альманахе и журналах символистов — «Гриф», «Золотое руно» и др. Первая книга стихов — «Молодость» — вышла в 1908. Почти все стихи трагичны, пессимистичны. Поэт не видит в жизни, окружающей его со всех сторон как бы серой пеленой, сотканной из скуки и отчаяния, никакого просвета. Всеми доступными ему тогда поэтическими средствами он добивается своей главной цели — передать читателю чувство обреченности и безысходности. Возможно, столь пессимистическому взгляду на жизнь способствовала обострившаяся болезнь (туберкулез), но главное — в прямом следовании за тогдашними авторитетами — Брюсовым, Блоком, А.Белым, Ф.Сологубом, из произведений которых он выбирал лишь то, что соответствовало его тогдашнему настроению. И все же иные из стихов «Молодости» были и самостоятельны, и свежи. Не случайно одно из них («Время легкий бисер нижет...») одобрительно цитировал И.Ф.Анненский, а В.Брюсов, отличавшийся строгостью оценок, также отметил в одной из статей несомненное дарование молодого поэта.
До выхода второй книги («Счастливый домик», 1914), т.е. на протяжении 6 лет, Ходасевич много пишет и много печатается: он переводил польских поэтов, публиковал критические статьи и рецензии, обнаруживавшие его собственный внутренний рост и складывавшиеся эстетические взгляды (уже не во всем совпадавшие с символизмом), сотрудничает в «Универсальной библиотеке» и в «Русских ведомостях». То была весьма плодотворная пора, заметно переменившая его прежнее заимствованно-пессимистическое отношение к жизни. Он связывает свою судьбу (на 10 лет) с Анной Ивановной Гренцион, младшей сестрой писателя Г.И.Чулкова, и новый круг интересов и забот, любви и житейских тревог подводит его к мысли о ценности простых чувств и «живого счастья». Трагедия бытия существует, но над нею, выше ее стоит и торжествует именно простая человеческая жизнь. Поэт в «Счастливом домике» не забывает о «роковой грани» между этими двумя мирами, но душа его и поэзия тяготеют к «простому» и «невинному». Книга открывается «Элегией» с призывом «спокойно жить и мудро умереть». Когда все же другой — «страшный» — мир напоминает о себе, поэт обращается к миру пушкинской гармонии. Именно в «Счастливом домике» выходят едва ли не на первый план и едва ли не демонстративно традиции стиха начала XIX в. Помимо Пушкина это Баратынский и молодой Фет. Во многом новое миропонимание сильнейшим образом сказалось на стилистике и поэтике Ходасевича. Тяготение к «простому миру», к «пыльце на крыльях мотылька» повлекло его как художника к «прозаизмом жестким» (Н.Берберова), стихам Тютчева, к К.Случевскому, но прежде всего опять-таки к Пушкину и в особенности к Державину. Автора знаменитых од и «Водопада» он любил страстно и вдумчиво, учился его непреднамеренному, далекому от «канонов», «варварскому» слогу. О Державине он развернуто и впервые написал в 1916 — к столетнему юбилею поэта, а потом, в 1931, закончил одно из самых сильных своих прозаических и литературоведческих произведений — книгу «Державин». Следующая после «Счастливого домика» книга (третья по счету) — «Путем зерна» — вышла в 1920.
В годы Первой мировой войны, если говорить об общественно-политических взглядах поэта, он занимал нейтральную позицию, склоняясь скорее к осуждению войны; Февральскую революцию принял восторженно. Его взгляды этой поры можно охарактеризовать как левые, с известной даже симпатией к «большевикам». Его многолетнее «отлучение» от русской лит-ры и от его родины было вызвано сотрудничеством в эмигрантской газете «Возрождение», отличавшейся антисоветизмом. Однако Ходасевич настаивал на том, что «быть большевиком не плохо и не стыдно. Говорю прямо: многое в большевизме мне глубоко по сердцу...» (Письмо Б.А.Садовскому от 10 февр. 1920 // Вопросы литературы. 1987. №9. С.239). В годы революции и Гражданской войны Ходасевич читает лекции в Студии Пролеткульта, работает в Наркомпросе, руководит московским отделением издательства «Всемирная литература», организованного М.Горьким в Петрограде, заведует московской Книжной палатой. Вся эта разнообразная деятельность сближает его с новой жизнью страны и сказывается на стихах. Они становятся и острее, и откровеннее. Название книги «Путем зерна» носит глубоко символический характер, восходящий к евангельской притче о зерне, которое должно умереть, чтобы вновь воскреснуть. Он проецирует смысл притчи на новую действительность, полагая, что кровавые испытания дадут свежие побеги, что молодая поросль жизни восторжествует. В книге, естественно, уже нет той, хотя и временной, гармонии, которой пытался достичь Ходасевич в «Счастливом домике», — жизнь разломилась, окровавилась, о равновесии не может быть и речи. Поэтому стих в книге «Путем зерна» напряжен и драматичен — он опять-таки ориентирован на Пушкина и его «плеяду», широко используется ямб — он становится отныне почти постоянным размером в поэтическом творчестве Ходасевича. Но и ямб, и пушкинское начало глубоко растворены в сложившейся индивидуальной манере автора, они живут как бы в его поэтическом подсознании, являясь интимной опорой души и творчества. Сам Ходасевич связывает появление новой манеры с переменами в общественной истории. В статье «Колеблемый треножник» (1921) он писал, что Петровский и петербургский период русской истории кончился, что возврат к старому немыслим.
В конце 1920 Ходасевич переезжает в Петроград — поселяется в знаменитом Доме искусств на Мойке и переживает огромный творческий подъем — тому, возможно, способствовала сама литературно-общественная атмосфера тогдашнего Петрограда. В 1922 он выпускает свою четвертую книгу — «Тяжелая лира» (первоначальное название — «Узел»). Для нее характерна подчеркнутая традиционность: главенствует ямб и ориентация на литературный опыт XIX (отчасти конца XVIII) столетия. Вполне возможно, что в «классицизме» новой книги сказалось влияние и самого города, и т.н. петербургской школы поэзии. Символично, однако (и весьма характерно для Ходасевича), что внутри ограниченного и строгого «классицизма» живут боль и страдание, вызванные не только личными событиями той поры, но, пожалуй, главным образом, событиями в стране, пошедшей, по мнению поэта, по неверному пути. Он горько разочаровывается в т.н. достижениях революции, ему глубоко претит то явление, которое Маяковский примерно в то же время назвал «мурлом мещанина». Смерть Блока и Гумилева окончательно отвратили его от «диктатуры пролетариата», вырождавшейся к тому же, по его выражению, в «диктатуру бельэтажа», т.е. новых сытых мещан. В его психологическом и художественном мире снова появилась трагичность. Весь мир кажется ему шатким и чреватым ежеминутной бедою. Скепсис, столь характерный для зрелого Ходасевича, набирает свою силу именно в этой книге.
В июне 1922 Ходасевич вместе с Н.Берберовой, ставшей его женой, покидает Россию. На пути лежит сначала Берлин, потом — Париж. Последний цикл Ходасевича называется «Европейская ночь» (отдельной книгой опубликован не был). Поэт много путешествует, но всюду бедствует. Его мучает литературная поденщина и болезни. Отношения с эмигрантской средой сложные. Ходасевич публикует статьи и рецензии в газете «Дни» (под редакцией А.Ф.Керенского), «Последние новости» (редактор П.Н.Милюков), работает над книгой о Державине, начинает книгу о Пушкине, пишет исследование о Павле I. Стихи почти исчезли — после «Тяжелой лиры» и цикла «Европейская ночь» их всего несколько. Живет в нужде, на скудный литературный заработок и только по этой причине начинает сотрудничать в правой газете «Возрождение», где ведет раздел «Литературная летопись». Последний прижизненный сборник Ходасевича «Собрание стихов» вышел в 1927. После сборника он издал биографию Державина, сборник статей «О Пушкине» (1937) и книгу воспоминаний и литературных портретов «Некрополь» (1939).
Соч.:
Стихотворения. Л., 1989. (Б-ка поэта. Б. серия);
Державин. М., 1988;
Собрание стихов. М., 1992;
Некрополь. Воспоминания. М., 1996;
Из еврейских поэтов. Переводы. М.;
Иерусалим. 1998.
Лит.:
Вейдле В. Поэзия Ходасевича. Париж, 1948;
Зорин А.Л. Начало // Ходасевич В. Державин. М., 1988;
Богомолов Н. А Жизнь и поэзия Владислава Ходасевича // Ходасевич В. Стихотворения. Л., 1989;
Лаврин А. Дар тайнослышанья тяжелый // Ходасевич В. Собрание стихов. М., 1992;
Толаев В.М. Материалы к творческой биографии // Российский литературоведческий журнал. 1994. №5-6;
Берберова И. Курсив мой. Автобиография. М., 1996.
А.И.Павловский
Оглавление | Все источники